Как живописное полотно затмило реальную биографию выскочки

В истории о княжне Таракановой причудливо переплетаются реалии галантного века, дух дворцовых переворотов и талант русского живописца. Все помнят выставленную в Третьяковской галерее картину Константина Флавицкого «Княжна Тараканова в Петропавловской крепости во время наводнения». Однако сама княжна не только не тонула в крепости, но даже никогда не называла себя этим именем.

Монахиня царской крови

Согласно легенде, фамилию «Тараканов» или «Тараканова» давали детям, рожденным императрицей Елизаветой Петровной , которая хотя и не выходила официально замуж, но фаворитов имела, и с одним из них, Алексеем Разумовским , даже якобы заключила тайный брак 24 ноября 1742 года. От этого брака даже как будто были дети, и одна из дочерей царицы звалась Августа . Она получила фамилию Тараканова и приняла постриг под именем старицы Досифеи в Ивановском монастыре, где и жила с 1775 года. Досифея действительно была странной монахиней – на ее содержание монастырь получал огромные деньги, к ней не допускались посторонние, она то и дело принимала весьма знатных посетителей. Таинственная дама умерла уже во время царствования Александра I , и хоронили ее с пышностью, необычайной не только для монахини, но и для богатой мирянки. И похоронили ее в Новоспасском монастыре, в древней усыпальнице рода Романовых .

Откуда же взялась история о потопе в Петропавловской крепости – и кого изобразил Флавицкий на своем знаменитом полотне?

Загадочная самозванка

В 70-х годах XVIII века в Европе объявляется некая женщина, которая начинает налево и направо распространять слухи, что она и есть та самая дочь Разумовского и Елизаветы. Она даже заявляет о своем неотъемлемом праве на российский престол. Откуда она взялась и кем была на самом деле, неясно до сих пор; то ли дочка немецкого булочника, то ли дочка трактирщика из Праги – в общем, рода незнатного.

Во время своих путешествий по Европе эта искательница приключений представлялась то девицей Франк , то девицей Шель , то вообще персиянкой Али-Эмете . Посетив Париж, называлась принцессой Володимирской . Тогда-то она впервые принялась угрожать Екатерине II , которая еще толком не оправилась после страшного пугачевского бунта. Только расправились с одним самозванцем, претендующим на престол и собравшим огромное войско, с которым два года не справлялась действующая армия, – и тут появляется девица с ее угрозами.

Умна и прекрасна

По всей видимости, самозванка была весьма привлекательной женщиной: с темными роскошными волосами, черными глазами, с небольшим косоглазием, которое, как это часто бывает с умными женщинами, умеющими подать себя, только придавало ей прелести, а также остроумная, свободная в обращении, умеющая вести беседу. От нее потерял голову литовский гетман, ей покровительствовали многие знатные люди.

В 1775 году эта женщина бежала от злых кредиторов в Италию – и там развернула настолько решительную кампанию борьбы за российский престол, что Екатерина взволновалась не на шутку. Императрица приказала Алексею Орлову , который как раз находился с русским флотом на Средиземном море, найти нахалку любой ценой и доставить в Санкт-Петербург.

Роковая встреча

Как только Орлов появляется в Италии, «принцесса Володимирская» сама собирается встретиться с ним – видимо, в надежде, что тот, кто помог взойти на российский престол Екатерине II, способен продвинуть и будущую Елизавету II (да, она называла себя еще и так). О том, с какими целями Орлов ее ищет, она не догадывалась.

Они встретились в Пизе – и начали очень мило общаться: показываться вместе на людях, путешествовать. Пошли слухи, что между ними существует любовная связь. Была ли она, сейчас непонятно; однако Орлов снял «принцессе» дом. А однажды взял и пригласил посетить русский корабль. Там ее, по одной версии, схватили, по другой – Орлов обвенчался с ней прямо на корабле, чтобы спокойно вывезти самозванку из Европы (эту версию использовал Зорин в пьесе «Царская охота»). Венчание, правда, было фальшивым; матроса, принявшего чарку для храбрости, нарядили в попа.

В Петропавловской крепости

По прибытии в Санкт-Петербург лже-принцессу ждал неприятный сюрприз: вместо престола государства Российского ей предложили тесное помещение в Петропавловской крепости. Допрашивал самозванку князь Голицын . Она, однако, не созналась ни в чем. Зато постоянно писала императрице письма, в которых требовала встречи («Сия особа помешалась», – сказала Екатерина, узнав об этом).

Вскоре выяснилось, что женщина, претендующая на престол, во-первых, на сносях, а во-вторых, больна туберкулезом (чахоткой, как тогда называли эту болезнь). Стало ясно, что ее даже не обязательно убивать – вскоре самозванка сама покинет этот мир, не выдержав петербургского климата и петропавловских казематов.

В декабре 1775 года арестантка родила сына и в скором времени действительно умерла. Ее сын вырос под фамилией Чесменский , стал военным – прожил, правда, недолго, но, вопреки негласным законам того времени, не был убит младенцем.

Лже-княжна и лже-наводнение

А кто же тогда погибал в Петропавловской крепости во время наводнения, которое, кстати, было не в 1775 году, а в 1777-м, уже после смерти самозванки? А никто. По крайней мере, ни одна псевдокняжна во время бедствия не пострадала.

Когда Флавицкий в 1864 году выставил свою знаменитую картину, разразился скандал: история с самозванкой не разглашалась, держалась в секрете, а тут полотно, отображающее ее гибель. Было не очень понятно, как представителям правящей династии на эту картину реагировать. Александр II нашел выход – велел считать официальной версию, что картина написана на сюжет некоего не слишком известного романа, то есть история с княжной Таракановой полностью является вымыслом.

Вскоре картину купил Третьяков , в галерее которого она находится по сей день.

1 декабря 1934 года в Смольном убит секретарь ЦК и Ленинградского обкома ВКП(б) Сергей Киров. Террористический акт против одного из конкурентов Сталина послужил поводом для начала широкомасштабных репрессий.

4 декабря 1775 года в Петропавловской крепости в возрасте 30 лет умерла от чахотки «княжна Тараканова», авантюристка, выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и считавшаяся претенденткой на русский престол. «Княжна» отличалась редкой красотой и умом, пользовалась успехом в европейских светских кругах, имела множество поклонников (в их числе был и известный польский авантюрист князь Радзивилл), которых доводила до разорения и тюрьмы. Когда разговоры о мнимой дочери Елизаветы Петровны дошли до Петербурга, Екатерина II повелела графу Алексею Орлову схватить ее, не останавливаясь даже перед применением силы. Орлов обманом завлек авантюристку на русский корабль и арестовал. Долгое морское путешествие подорвало ее здоровье, и по прибытии в Петербург молодая женщина быстро угасла: приговора уже не потребовалось. Труп самозванки, по преданию, был захоронен во дворе Алексеевского равелина. Версия о гибели Таракановой во время наводнения в Петербурге в 1777 году, послужившая темой для известной картины Флавицкого, не имеет документальных подтверждений.

5 декабря 1319 года в Орде погиб великий князь Михаил Ярославич Тверской (род. 1271). В декабре 1318 года в битве близ Твери, при селе Бортневе, Михаил со своей дружиной нанес сокрушительное поражение московскому князю Юрию Даниловичу, которому в 1317-м золотоордынский хан Узбек даровал ярлык на великокняжеский стол. Михаил был женат на сестре хана Кончаке (в крещении Агафья). Во время битвы при Бортневе Кончака попала в плен и при невыясненных обстоятельствах через несколько дней скончалась. Эта смерть дала повод Юрию оговорить Михаила перед Узбеком в якобы намеренном отравлении сестры хана. Михаил Ярославич в 1319 году был вызван в Золотую Орду и по обвинению в утайке дани и убийстве плененной Кончаки повешен.

7 декабря 1815 года расстрелян генерал Мишель Ней. Один из лучших маршалов Наполеона, участник многих победоносных кампаний, он в 1814 году присягнул Бурбонам, затем снова примкнул к бежавшему с острова Эльбы Наполеону, возглавил неудачную французскую атаку при Ватерлоо, после сражения был арестован и приговорен к смерти королевским (бурбонским) судом.

8 декабря 1610 года в Калуге убит «Тушинский вор» Лжедмитрий II, последний из двух самозванцев, выдававших себя за младшего сына Ивана Грозного царевича Дмитрия.

8 декабря 1980 года в Нью-Йорке застрелен музыкант, певец и композитор Джон Леннон, один из основателей и участников легендарной группы «Битлз». Убийца, 25-летний фанат «Битлз» Марк Чапмен, был признан душевнобольным и приговорен к 20 годам заключения.

8 декабря 1986 года в Чистопольской тюрьме погиб политзаключенный Анатолий Марченко, известный правозащитник, автор книг о советской тюремно-лагерной системе.

14 декабря 1988 года в Стокгольме арестован 42-летний наркоман Кристофер Петерсон, которому было предъявлено обвинение в убийстве в 1986 году премьер-министра Швеции Улофа Пальме. Обвинение строилось на показаниях ряда свидетелей и опознании «убийцы» вдовой премьера Лисбет Пальме. Петерсона осудили на пожизненное заключение, однако спустя несколько месяцев суд высшей инстанции, пересмотрев дело, вынес оправдательный приговор (раскрылись факты, подтвердившие стопроцентное алиби обвиняемого). Полиция Стокгольма, уже успевшая отрапортовать о раскрытии преступления, была настолько обескуражена провалом дела, что многим служащим департамента потребовалась помощь психоаналитиков-консультантов. Кристофер Петерсон получил 50 000 долларов от властей в качестве компенсации за одиннадцать месяцев заключения.

15 декабря 1938 года летчик Валерий Чкалов погиб в Москве при испытаниях нового истребителя «И-180».

17 декабря 1916 года группой заговорщиков во главе с Владимиром Пуришкевичем во дворце князя Юсупова в Петербурге убит Григорий Распутин.

19 декабря 1722 года императором Петром I издан так называемый «указ о дураках и дурах», запрещающий им вступать в браки.

20 декабря 1920 года Феликс Дзержинский подписал приказ об организации иностранного отдела ВЧК – внешней разведки Советов.

23 декабря 1588 года убит по приказу короля Генриха III герцог Генрих де Гиз, предводитель парижской «Католической лиги» и претендент на французский престол – драматическая развязка запутанной дворцовой интриги. Герцог был заранее оповещен о грозящей ему опасности, однако отказался покинуть королевский дворец в Блуа, куда был приглашен «погостить» Генрихом III, так как предстоящую ночь намеревался провести со своей любовницей. В результате герцог де Гиз лишился любви и жизни одновременно.

23 декабря 1953 года в Москве по приговору суда особого назначения расстрелян «шпион и контрреволюционер» Лаврентий Берия.

25 декабря 1909 года агент тайной полиции Евно Азеф пишет из Парижа начальнику Петербургского охранного отделения Герасимову: «Дело дрянь. Два дня назад вечером ко мне явились на квартиру для опроса. Я с целью затягивал так, чтобы им пришлось в два часа уйти, с тем чтобы наутро возобновить. Я же в половине четвертого бежал без всего из дому и уже не возвращался. Положение трудное, искать будут. Если они (т.е. французская полиция. – И.Д. ) догадаются обратиться к частным детективам, то те, пожалуй, нападут на след...» Азеф был арестован немецкими властями лишь в 1915 году. Последние три года жизни он провел в Моабитской тюрьме в Берлине.

28 декабря 1925 года в ленинградской гостинице «Англетер» найден повешенным Сергей Есенин. Существует версия, что поэт убит чекистами, инсценировавшими самоубийство.

Кто такая княжна Тараканова?

Княжна́ Тарака́нова (именовала себя Принцесса Елизавета Владимирская ; настоящее имя неизвестно; умерла 4 декабря 1775 — самозванка, «всклепавшая на себя имя», авантюристка, кокетка и «искательница приключений», выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского

К.Д. Флавицкий "Княжна Тараканова ",1864,

Государственная Третьяковская галерея

Эта особа всегда обращала на себя внимание, но никто точно не знал, кто она. Даже священнику на исповеди перед смертью она не раскрыла своей тайны. Можно только догадываться, сколько было лет этой таинственной женщине и откуда она родом. У нее было много имен - госпожа Франк, Шель, Тремуйль, Али-Эмете, принцесса Владимирская, Элеонора, принцесса Азовская, принцесса Елизавета Владимирская - всероссийская княжна, а вот именем Тараканова она никогда не пользовалась, так ее назвали историки, пытаясь докопаться до истины.

О своем происхождении она рассказывала так же загадочно, как и вела себя. Она не помнила ни своих родителей, ни места рождения, шестилетним ребенком ее привезли в Лион, а через полгода - в Киль. Она воспитывалась госпожой Перет или Перон (фамилии она тоже точно не помнила) и крещена по православному обряду. В 1761 году переехала в Петербург, но потом ее перевезли в уединенное поселение возле персидской границы, где жила всего одна старушка и три старика. Прошло пятнадцать месяцев в одиночестве, после чего, наконец, со своей нянькой она бежала в столицу Персии - Багдад, где нашла приют у одного богатого перса. По ее словам, там ей открыли тайну ее происхождения: девочка была дочерью императрицы Елизаветы Петровны и ее фаворита Алексея Разумовского

Елизавета Петровна, 3-я императрица всероссийская.

Неизвестный художник Портрет Алексея Григорьевича Разумовского,

середина XVIII века

Через несколько лет они переехали в Европу. В Лондоне и Париже девушка жила под именем персидской княжны Али. Однако этим россказням никто не верил: детские фантазии сильно бросались в глаза. Вследствие этого современники высказывали самые разные предположения. Одни считали ее дочерью нюрнбергского булочника или пражского трактирщика, но сама она эти слухи с возмущением отрицала, говоря, что никогда не была в Праге. Да и ее образованность, знание нескольких языков, ум и манеры выдавали в ней знатное происхождение. Кроме того, много говорили о ее черкесском, турецком и персидском происхождении. Эту экзотическую даму большинство считало полькой знатного рода. Князь Долгоруков считал ее польской еврейкой, а князь Голицын склонялся к тому, что она немка, потому что авантюристка владела немецким языком, как родным.

Все без исключения отмечали необыкновенную внешность княжны - изящная, худощавая, с энергичными резкими движениями, карими глазами, а продолговатый нос с горбинкой и черные волосы придавали ее чертам итальянский характер. И если бы не чуть косые глаза, она могла бы соперничать с лучшими европейскими красавицами. Своей красотой она покоряла сердца богатых поклонников и часто их разоряла, а потом скрывалась от кредиторов.

В 1774 году княжна, поддерживаемая польской Барской конфедерацией и князем Карлом Радзивиллом, объявила себя сестрой Пугачева и претенденткой на российский престол. Она заявляла, что Елизавета I передала ей права на престол, а Петра III обязала воспитать царевну, однако немилосердный монарх отправил ее в сибирские леса, откуда под покровом ночи она бежала в столицу донских казаков. Ее преследовали и пытались отравить, поэтому ей пришлось бежать в Персию, где она жила в роскоши и занималась с педагогами. Самозванка, пытаясь заручиться поддержкой влиятельных людей, отправилась в Венецию, затем в Константинополь, потом оказалась в Рагузе. Однако ее обращения не имели никакого успеха.

Карл Станислав Радзивилл

В то же время в России пристально заинтересовались интересной особой, претендующей на святая святых, и Екатерина приказала немедля «схватить бродяжку» и доставить в Россию, что и было в скором времени сделано. Княжна была доставлена в Петропавловскую крепость и подвержена допросам с пристрастием, однако ни в чем не признавалась. И даже изнурительная болезнь (она болела чахоткой), которая в плохих условиях тюрьмы отнимала последние силы, не сломала ее - она твердила одно и то же. Когда стало понятно, что душа еле теплится в больном теле, ей предложили священника любого вероисповедания, она выбрала православного, но и он не узнал тайну происхождения самозванки. Может быть, она и сама этого не знала и искренне верила в то, что она и есть внебрачная дочь Елизаветы.

Екатерина II Великая

Ливорно стоял русский флот под командованием графа Алексея Орлова. Отсюда

похитил княжну Тараканову фаворит Екатерины II.

Алексей Орлов

В то же время была еще одна княжна Тараканова, которая, как считали, и была настоящей дочерью Елизаветы и Алексея Разумовского, по имени Августа.

«Тараканова Августа (принцесса, в иноцех Досифея)

Родилась она предположительно в 1744 году, но была вывезена за границу, кем воспитывалась и где получила образование - неизвестно. В 1785 году по велению Екатерины II ее насильно привезли в Россию и постригли в Московский Ивановский монастырь под именем Досифеи. Так, в полном уединении занимаясь рукоделием и чтением, она провела всю оставшуюся жизнь. Ее лицо разрешали видеть только нескольким особам, и только когда после смерти Екатерины монастырский режим был немного смягчен, удалось написать ее портрет. Ее похоронили в усыпальнице царственного рода Романовых Новоспасского монастыря, и на похоронах присутствовали люди из рода Разумовских и много других знатных вельмож.

Иваново-Предтеченский женский монастырь

Надгробие инокини Досифеи в Новоспасском монастыре

На её могильной плите выбита надпись:

При всем этом возникает еще один вопрос. Почему дочь императрицы называли фамилией, никак не связанной с родом Таракановых? В роду Разумовских не было ничего подобного, и в те времена слова «таракан» не было в украинском языке. В России действительно был знатный род Таракановых, но последний его представитель Алексей умер бездетным, после чего продолжение рода прекратилось. Предполагают, что эта фамилия возникла следующим образом. У братьев Разумовских было три сестры, одна из них - Вера- вышла замуж за Ефима Дарагана, казацкого полковника. Придворным странно было слышать фамилию Дараган, поэтому они изменили ее на Дараганов, а немцы, которых много проживало в Петербурге, сделали из Дараганова благозвучное им Тараканов. Так представителей рода начали называть Разумовские-Таракановы, несмотря на то, что вследствие бракосочетаний они носили фамилии Закревских, Дараганов, Стрешенцовых.

Княжна Тараканова Елизавета Алексеевна (ум. 4 декабря 1775) - самозванка, «всклепавшая на себя имя», авантюристка, кокетка и «искательница приключений», выдававшая себя за дочь императрицы Елизаветы Петровны.

Происхождение «княжны» до настоящего момента достоверно неизвестно. Некоторые современники называли её дочерью пражского трактирщика или нюрнбергского булочника, однако этой версии противоречили её явно незаурядное образование и воспитание: манеры, такт, знание языков и др. Сама она говорила о своем происхождении по-разному, очевидно, в соответствии со своим очередным «имиджем».
Отличаясь редкой красотой и умом, а также тягой к неумеренной роскоши.

Легковерный Париж

Эта молодая очаровательная женщина много путешествовала, часто меняла титулы и фамилию. В октябре 1772 года она приехала в Париж и остановилась в роскошной гостинице на острове Сен-Луи. Появление таинственной иностранки взбудоражило французскую столицу. Красавица стала жить на широкую ногу, в окружении многочисленной прислуги. Под именем Али Эмети она открыла салон и рассылала приглашения, на которые охотно откликались. Публика собиралась самая разнообразная: от торговцев до представителей знати. Те и другие почитали за великую честь оказаться в столь изысканном обществе, предлагали свои услуги и помощь. Между тем никто не имел точного представления о возрасте дамы, ее происхождении и финансовой состоятельности.

Английский консул назвал ее «барышней-болтушкой, имеющей не более двадцати лет», а спустя три месяца уже считал ее тридцатилетней. Один польский дворянин говорил, что «она большого ума и богатых способностей, много знает, излагает свои мысли логично, с удивительным пониманием дела». Перу французского графа принадлежит описание: «Юна, прекрасна и удивительно грациозна. Пепельные волосы, как у Елизаветы, цвет глаз постоянно меняется - то синие, то иссиня-черные, что придает лицу некую загадочность и мечтательность. У нее благородные манеры - похоже, получила прекрасное воспитание. Выдает себя за черкешенку - точнее, так называют ее многие». Кое-кто из дворян даже утверждал: «Вся Европа, к своему позору, не могла бы произвести подобной личности!» В ее благородстве и честности не сомневались. До определенного момента.

Под различными предлогами Али Эмети обчистила карманы практически всех поклонников. Если не было денег, брала подарки и рекомендательные письма. Однако, живя в роскоши, вскоре задолжала доброй половине города и оказалась под угрозой ареста. Благодаря одному из своих фаворитов - маршалу германского княжества - мнимой черкешенке удалось бежать из легковерного Парижа в Германию.

Доверчивый Франкфурт

Маршал, сгоравший от любви, спрятал невесту при дворе князя Лимбург-Штирумского. Здесь она представилась принцессой Азовской и мгновенно свела с ума хозяина замка. Князь расплатился с французскими кредиторами, несчастного «жениха» заключил под арест, объявив государственным преступником, и зажил с «божественной Али». Однако ту отличал аппетит саранчи: ей все было мало. В мире было полным полно глупых и богатых мужчин, так зачем ей мелкопоместный князек? Проблема была лишь в том, как от него избавиться.

«Принцесса» заявила, что должна срочно выехать в Азов по делам государственной важности. Князь пообещал, что отречется от престола и последует за ней. Тогда она завела любовника, чтобы вызвать гнев «верного раба». Князь решил, что случившееся - его вина и сделал красавице официальное предложение. Пришлось подключать «тяжелую артиллерию»: «божественная Али» призналась, что на самом деле является дочерью русской императрицы Елизаветы Петровны! Девочкой ее сослали в Сибирь, потом похитили и спрятали в Азове, после чего она, наконец, попала в Европу. Эта история не раз ее выручала и была известна во многих европейских домах.

В гостях у сестры Лимбург-Штирумский слышал то же самое, поэтому ни на миг не усомнился в искренности любовницы. Она сообщила князю о намерении покинуть Германию, чтобы заявить о правах на российский престол. Влюбленный поклялся, что поможет внучке Петра Великого, снарядил богатый кортеж и выделил немалую сумму наличными. Кроме того, он признал за нею право в случае своей безвременной кончины взять титул княжны Лимбург-Штирумской. Из доверчивой Германии в Польшу выехала новоявленная Елизавета II.

Неосмотрительная Варшава

Польша переживала политический кризис. Дворяне безуспешно пытались свергнуть с трона фаворита Екатерины II. Единственное, что могло помочь – падение власти императрицы. Появление «Елизаветы» поляки восприняли, как ответ на свои молитвы. Она-то хотела всего лишь выехать из Германии, а попала в гущу опасных событий: «Сударыня, мы рассматриваем предприятие, задуманное Вашим Высочеством, как некое чудо, дарованное самим Провидением, которое, желая уберечь нашу многострадальную Отчизну от гибели, посылает ей столь великую героиню». Княжне поневоле пришлось доигрывать роль до конца. Она проводила собрания повстанцев, где рассуждала о дипломатическом паритете и необходимых реформах и обещала отомстить за все злодеяния, совершенные против Польши. Между выступлениями она взимала с дворян посильные взносы.

В конце концов, кое-кто усомнился в искренности ее намерений. Тогда княжна показала бумаги – духовные письма и завещания, согласно которым почившая Елизавета Петровна передавала корону своей дочери, Елизавете II. Кроме того, она заверила повстанцев, что заручилась поддержкой Турции и Ватикана. Она настолько вошла в роль, что стала давать поистине императорские приемы итальянским, английским и французским великоподданным. Купаясь в лучах славы, признания и богатства, она мало заботилась о будущем и пребывала в счастливом заблуждении, что способна переиграть лучшие умы Европы. Между тем, княжна была всего лишь пешкой в авантюре мирового масштаба. Западные страны видели в ней средство для победы с Екатериной II. После подписания русско-турецкого мирного договора авторитет княжны заметно упал. Она захватила все, что могла вывести из Польши, и сбежала.

Мстительный Санкт-Петербург

Вскоре княжна поняла, что безбедное существование связано для нее только с легендой о наследнице трона. И поскольку она едва-едва сводила концы с концами, пришлось вновь назваться Елизаветой. Она написала командующему русской эскадрой в Средиземном море, обещая сделать его «первым человеком на Руси». От него требовалось признать ее права, взбунтовать флот и помочь взойти на престол. Но адмирал не польстился на предложение и тайно переправил письмо Екатерине II.

Императрица, до сих пор лишь презиравшая самозванку, теперь буквально рвала и метала. Она решила раз и навсегда покончить с интриганкой, которая становилась не на шутку опасной: «Повелеваю послать один или несколько кораблей и потребовать выдачи этого ничтожества, нагло присвоившего имя, которое ей никоим образом не принадлежит. В случае же неповиновения разрешаю прибегнуть к угрозе, а ежели возникнет надобность, то и обстрелять город из пушек». Выполнить императорский приказ оказалось нетрудно. Адмирал всего лишь подыграл тщеславию княжны: согласился с ее требованиями, пообещал помочь и пригласил на корабль понаблюдать за морскими маневрами. На «Исидоре» самозванку арестовали и доставили в Петербург.

Вести дознание было поручено фельдмаршалу Голицыну. «Узница, уповая на милость императрицы, утверждает, что на самом деле она всегда питала любовь к России и препятствовала любым злонамерениям, могущим причинить вред государству. Однако же, наслушавшись разговоров о своем рождении и памятуя о злоключениях детства, порой тешила себя мыслью, что, быть может, она действительно та, о ком упоминается в присланных ей духовных и прочих бумагах. Она думала, что у тех, кто прислал все это, были свои причины, имевшее явное отношение к политике». Императрицу встревожил этот доклад. Дознание было велено прекратить. Екатерина пребывала в дурном настроении до тех пор, пока не узнала, что самозванке недолго осталось. В Петропавловской крепости ее здоровье сильно ухудшилось, началась лихорадка, кашель с кровью. 26 октября 1775 года князь Голицын сообщил Екатерине, что состояние арестантки плачевно: «Врач, что пользует ее, опасается, что долго она не протянет». Действительно, в один из декабрьских дней, призвав к себе католического священника, Елизавета скончалась.

Спустя восемь лет после смерти узницы Петропавловской крепости французский посол в России составил депешу, которая ныне хранится в архивах Французского министерства иностранных дел. Посол выражал убежденность в том, что «девушка действительно была дочерью Елизаветы Петровны». После долгих кропотливых исследований, подкрепленных красноречивыми документами, к тому же выводу пришли некоторые историки. Тем не менее та, которая, возможно, была внучкой Петра Великого, нашла свою смерть в крепостном каземате. Авантюристка попала в историю как княжна Тараканова, хотя никогда этим именем не пользовалась и, возможно, даже не подозревала о существовании такой фамилии.

История жизни
Елизавета Тараканова - история обошлась с ней сурово, не донеся до нас даже подлинного ее имени. В разное время она звалась Алиной Эмете, мадемуазель Франк, мадам Тремуйль, графиней Силинской и Пиннеберг, Елизаветой Волдомир... Мы же знаем ее как княжну Тараканову. Знаем прежде всего по одноименному роману Г. Данилевского да известной картине художника К. Флавицкого, входящей в собрание Государственной Третьяковской галереи.
…В 1761 году в Европе появилась некая княжна Владимирская. В Польше она произвела фурор своим богатством, изяществом, умом и длинной свитой блестящих поклонников. Для нее нанимались шикарные особняки с многочисленной челядью. Именитые гости не сводили глаз с обворожительной хозяйки, восторгались ее игрой на арфе, умением рисовать, наслаждались приятными с ней беседами.
Али-Эмете, как предположительно звали княжну, была дочерью персидского шаха и его грузинской наложницы. В возрасте семи лет ее отправили в Европу, надеясь впоследствии украсить чей-то гарем европейски образованной девицей. Но длинная цепь дворцовых переворотов, последовавшая вслед за этим, оборвала всякую связь между юной персиянкой и ее родиной. В том числе оборвались и денежные поступления. Али-Эмете была обречена на безвестность и нищету…
Вскоре Али-Эмете, теперь уже под именем Алины, была представлена князю Лимбургскому, а еще некоторое время спустя стала его официальной невестой. Она выудила у своего сиятельного жениха огромную сумму денег и сбежала в Италию, поскольку для заключения официального брака требовались документы о происхождении «княжны Владимирской».
Почему авантюристка отправилась в Италию через Польшу, неизвестно. Известно только, что по пути состоялась встреча, окончательно определившая трагическую судьбу самозванки: на нее обратил внимание глава польских конфедератов – Карл Радзивилл, человек очень богатый и с непомерным честолюбием.
По другим сведениям, князь Радзивилл еще в 1767 году взял на попечение дочь императрицы Елизаветы, то есть отыскал где-то девочку, способную разыграть роль самозванки. Для него «принцесса» была просто подарком судьбы. Ее внезапное появление на политической арене создавало угрозу трону Екатерины II, ненавистной полякам, грозило раздуть затихшее пламя крестьянских восстаний в России, повлиять на отношения с Турцией, якобы благоволившей к «всероссийской княжне».
«Кто бы ни была девушка, выпущенная Радзивиллом на политическую сцену, но, рассматривая все ее действия, читая переписку ее и показания, данные фельдмаршалу князю Голицыну в Петропавловской крепости, невольно приходишь к заключению, что не сама она вздумала сделаться самозванкой, но была вовлечена в обман и сама отчасти верила в загадочное свое происхождение», – считал писатель А. Мельников-Печерский.
Когда «всероссийская княжна» поняла, что Радзивилл способен только произносить красивые речи за столом, она поставила на нем крест и решила действовать самостоятельно. Для этого она надумала лично отправиться к турецкому султану. Но из-за сильного шторма корабль, на котором она плыла со свитой старых и новых поклонников, оказался в итальянском городе Рагузе.
Между тем Екатерина, только что усмирившая пугачевский бунт и напуганная появлением самозванки, начала подумывать о том, как разделаться с авантюристкой.
Княжна Владимирская как раз находилась в трудных обстоятельствах и начала испытывать настоящую нужду. И тут встречи с ней попросил русский граф Алексей Орлов.
На словах он поддерживал ее мечты, ставшие уже просто бредовыми: тут были и союз с Францией, и освобождение крепостных крестьян, и присоединение к России Персии – тоже, оказывается, принадлежавшей «всероссийской княжне» по праву наследницы шахского трона. Орлов постепенно подвел свою жертву к мысли о том, что им нужно обвенчаться прямо тут, в Италии, и тогда уж он в качестве законного супруга будет сражаться за ее интересы, «природной и истинной российской государыни», с удвоенным пылом.
Они обвенчались в Ливорно, на одном из кораблей русской эскадры. Сразу после венчания «новобрачных» арестовали прямо на корабле по приказу русской императрицы: Орлова – для вида, а «Елизавету II» – действительно. И эскадра двинулась в Санкт-Петербург, увозя с собой «всклепавшую на себя имя», полубезумную от горя и страха, с очевидными признаками чахотки беременную женщину, которая попала в ловушку только потому, что безоглядно доверилась мужчине.
Правда, касательно самого факта венчания мнения исследователей расходятся. Так, историк П. Н. Краснов придерживался той точки зрения, что вся романтическая любовная история графа Орлова и прекрасной самозванки – плод фантазии беллетристов. Прошедший огонь, воду и медные трубы Орлов видел в ней «несчастную авантюристку, жадную до денег и мишурного блеска продажную женщину». Аналогичную версию выдвигал и К. Валишевский: граф обманным путем заманил «княжну» на корабль и, быть может, провел с ней несколько жарких ночей, но никакой свадьбы не было.
В Санкт-Петербурге вместо царских почестей, о которых самозванка мечтала вместе с Орловым, ее ожидали каземат Петропавловской крепости и бесконечные допросы.
Впрочем, поначалу все выглядело не так уж и страшно. Не каземат, а скорее «гостиничный номер» из нескольких комнат, приличная еда с комендантской кухни, две служанки, личный врач. Получив приказ императрицы провести следствие по делу самозванки, фельдмаршал и санкт-петербургский генерал-губернатор князь Алексей Голицын объяснял все эти послабления тем, что узница еще ни в чем не обличена, да к тому же больна и ждет ребенка. Екатерина была не в восторге от такого проявления гуманизма, но не возражала, только настаивала на скорейшем проведении расследования.
Арестантка умоляла о личной встрече с государыней, но поскольку все письма, равно как и протоколы допросов, подписывала по-царски кратко – «Елизавета», русская императрица категорически отказалась видеть «наглую лгунью» и приказала применить допрос с пристрастием. Но князь Голицын все еще не мог решиться применить пытки к женщине. Вместо этого узницу перевели в подземный каземат на хлеб и воду, и караул находился вместе с ней в одном помещении.
Все эти меры привели лишь к тому, что рассудок несчастной помутился. Солдат из камеры убрали лишь накануне знаменитого петербургского наводнения. От смерти в воде узницу спасли чудом – в последнюю минуту выбили дверь камеры. Но то, что дни женщины сочтены, было ясно всем. Тогда Екатерина приказала устроить пленнице встречу с Алексеем Орловым.
Встреча происходила с глазу на глаз, свидетелей не было. Известно только, что продолжалось свидание недолго, Орлов выскочил из каземата бледный и с перекошенным лицом, а его жертва окончательно потеряла рассудок и уже никого не узнавала до своего смертного часа.
Родив сына – Александра Алексеевича Чесменского, «дворянина неизвестного происхождения», «княжна Владимирская» скончалась от кровотечения. Ее похоронили в крепости близ Алексеевского равелина, и посаженные кем-то над могилой кусты боярышника разрослись затем в небольшой садик.
Но когда несколько дней спустя Екатерина, перечитывая допросные листы, пыталась разгадать загадку самозванки, ей доложили, что во дворец прибыла и почтительно просит об аудиенции... княжна Владимирская.
То оказалась подлинная княжна Владимирская, Анастасия Андреевна, в замужестве – миссис Ли. Потеряв мужа и двух сыновей во время войны Америки с Англией за свою независимость, она решила вернуться на родину и вступить в права наследства. И с изумлением узнала, что она якобы «всклепала на себя» имя дочери императрицы Елизаветы и предъявляла свои права на российский престол.
Анастасия Андреевна поспешила к Екатерине, чтобы убедить ее: никакой иной княжны Владимирской, кроме нее, нет и быть не может, а сама она ни на что не претендует.
Екатерина предложила Анастасии пожить в монастыре на правах гостьи. Избран был Ивановский женский монастырь в самом центре Москвы. Там княжне Владимирской предоставили прекрасные покои с садом перед окнами, все ее приказания выполнялись мгновенно. Она ни в чем не испытывала нужды.
Создать такие условия для наследницы одного из самых значительных в России состояний было совсем нетрудно, тем более что после нее наследником всего становилась казна. Императрица сначала запретила Анастасии Андреевне покидать стены монастыря, а потом намекнула в личном письме, что Россия в тяжком положении, нужны деньги, и неужели же княжна Владимирская, обладая многомиллионным состоянием...
Княжна Владимирская подписала бумаги о передаче всех своих капиталов, земель и доходов с них государству, а сама постриглась в монахини под именем Досифеи. На этом великосветском пострижении была, пожалуй, вся Москва. Не было только Алексея Орлова-Чесменского, который вообще объезжал Ивановский монастырь за версту с тех пор, как там поселилась княжна Владимирская. Орлов считал, что это – обманутая им женщина, что слухи о ее смерти – ложь, специально пущенная Екатериной, и панически боялся встречи со своей итальянской любовью.

Впрочем, более распространенная версия о том, что под монашеским одеянием Досифеи скрывалась подлинная княжна Тараканова – родная дочь Елизаветы Петровны и Алексея Разумовского. Скромная и красивая, настоящая наследница русского престола, она не помышляла о царствовании и, подобно лже-Елизавете, была обманом приглашена на корабль и увезена в Россию, где ее заточили в монастыре. Произошло это только в 1785 году, когда Августе Таракановой было уже сорок лет. На ее содержание отпускалась из казначейства изрядная сумма. После смерти Екатерины II Досифею стали посещать известные лица; митрополит Платон приезжал поздравлять ее по большим праздникам, и даже одно лицо из императорской фамилии посетило ее келью и долго беседовало с затворницей. Досифея до самой своей смерти при каждом стуке в дверь сильно бледнела. У нее имелись портрет императрицы Елизаветы Петровны и какие-то бумаги, которые она, после долгого колебания, сожгла. Судя по портрету, она была очень похожа на Елизавету Петровну.
Остается добавить, что митрополит Платон и лица императорской фамилии не стали бы, наверное, посещать Досифею, если бы под ее именем скрывалась какая-то Анастасия Владимирская. И зачем ей, выросшей и прожившей полжизни за границей, чужому для Елизаветы Петровны человеку, годами бережно хранить портрет покойной императрицы?
Ряд историков, в том числе и К. Валишевский, однозначно считают, что императрица Елизавета Петровна была бездетной. Опираясь на медицинские свидетельства тех давних времен, польский исследователь сообщает: еще смолоду цесаревна страдала «немочью» по женской части, что делало ее неспособной зачать и родить ребенка.
О Досифее говорили, что она может предсказать будущее, отвести беду, вылечить неизлечимую болезнь. Правда это или вымысел – трудно сказать. Похоронили ее в Новоспасском монастыре, в усыпальнице бояр Романовых как последнюю представительницу этого рода – боярского, не царского. На серой плите значились лишь монашеское имя и день кончины – 4 февраля 1810 года.
Дотошные историки утверждают, что княжна Владимирская – это изощренная выдумка самой Екатерины, спрятавшей под этим «псевдонимом» подлинную дочь императрицы Елизаветы и ее морганатического мужа, графа Разумовского. Потому и допрашивала она несчастную с таким пристрастием, что знала о существовании вполне законной наследницы Елизаветы. И успокоилась только тогда, когда возможная соперница сама явилась к ней, а затем позволила постричь себя в монахини и удалилась от мира.