Поскольку его бывший лидер Дэн Сяопин начал осуществлять экономические реформы, Китай пережил довольно беспрецедентные уровни экономического роста. В 1982 году он потерял 2,2% мирового ВВП, а к 2012 году - 14,6%: ни одна другая страна за последние полтора века не увеличилась более чем на 30 лет, чем в Китае. И все же, перейдя в небытие от низкого дохода до страны со средним доходом, Китай теперь сталкивается с аналогичными препятствиями, как и многие другие страны со средним уровнем дохода, поскольку экономический рост Китая замедляется до самых низких темпов за более чем четверть века.

Недавнее замедление

В течение примерно 30 лет китайская экономика росла со средним темпом 10% в год или в три раза превышала среднюю по миру. Эта беспрецедентная волна роста помогла вывести более 600 миллионов китайцев из бедности, подняла реальный ВВП на душу населения примерно с 5% от уровня США в 1980 году до примерно 20% в 2011 году и превратила Китай из малообеспеченных в страну со средним доходом.

Тем не менее, поскольку Китай теперь пытается сделать следующий переход к статусу с высоким доходом, он показывает признаки проблемы. В период между 2011 и 2014 годами темпы роста в среднем составляли 8%, а с недавними потрясениями на фондовом рынке и крупнейшей девальвацией юаня в течение одного года в течение 20 лет Китай, похоже, замедляется еще быстрее, чем ожидалось, поскольку некоторые экономисты предсказывают его рост в этом году составит всего 4%, что намного ниже, чем официальная цель 7%.

Хотя более слабый рост является относительно новым явлением для Китая, это общий опыт для других стран, которые быстро перешли от статуса с низким доходом и уровнем дохода. Это настолько распространенная тенденция, что она стала известна как «ловушка среднего дохода». (Более подробно: Как развивающиеся рынки избегают ловушки среднего дохода? )

Ловушка доходов

В статье, опубликованной Институтом экономики Леви в 2012 году, указывается, что по состоянию на 2010 год 35 из 52 стран со средним уровнем дохода считались застрявшими в ловушке среднего дохода, причем большинство из них расположены в Латинской Америке (13 стран) и на Ближнем Востоке и в Северной Африке (11). В Африке к югу от Сахары также было шесть, три в Азии и две в Европе.

По сути, ловушка среднего дохода характеризует экономики, которые после достижения статуса со средним доходом, в основном, из-за того, что те факторы, которые способствовали быстрому росту страны, начинают испаряться по мере увеличения уровня доходов.

Низкая заработная плата изначально привлекает глобальные инвестиции в трудоемкие таких как текстиль, который, в свою очередь, предоставляет множество рабочих мест для вновь созданных индустриализирующей нации. Однако в результате сокращения масштабов нищеты вскоре начинают устраняться те причины, по которым отрасли страны считаются конкурентоспособными.Заработная плата начинает расти, и инвестиции впоследствии начинают переходить на страны с более низкой стоимостью.

На уровне среднего дохода конкурентоспособность страны должна быть обусловлена ​​ростом производительности, который использует ресурсы более эффективно. В противном случае нация может застрять между камнем и трудным местом: его издержки сейчас слишком высоки, чтобы конкурировать с странами с низким доходом, но его производительность не может конкурировать с экономикой стран с высоким доходом.

Застрял ли Китай в ловушке?

При уровне валового национального дохода (ВНД) в размере 7 380 долларов США в 2014 году Китай находится в пределах того, что Всемирный банк определяет как статус высшего среднего дохода. В сочетании с недавним экономическим спадом в Китае это делает страну потенциальным кандидатом на ловушку среднего дохода. Но это не единственные факторы.

В Китае наблюдается быстрый рост заработной платы, активизм работников и периодический дефицит рабочей силы, которые оказывают растущее давление на стоимость промышленности, что некоторые многонациональные корпорации, производящие трудоемкие продукты в Китае, начали искать альтернативы с более низкой стоимостью в других странах. Промышленности Китая начинают терять конкурентоспособность в странах с низкими доходами, чья средняя заработная плата ниже и чьи трудовые ресурсы многочисленны.

И они также проигрывают битву за конкурентоспособность в странах с высоким уровнем дохода, которые производят более совершенные, более сложные продукты. Некоторые китайские потребители достигли уровня доходов, чтобы позволить им покупать продукты более высокого уровня, но они часто воспринимают китайские автомобильные бренды, например, как уступающие иностранным брендам, даже те, которые были фактически произведены в Китае. Поэтому, если Китай хочет достичь статуса с высоким доходом, ему необходимо будет стимулировать больше отраслей и технологий, которые потребители будут сопоставлять по качеству и престижу со странами с высокими доходами. (См. Также Экономика Китая: переход к устойчивому росту ).

The Bottom Line

Китай обнаруживает, что его растущее богатство создает целый ряд проблем. Больше не в состоянии конкурировать с низкозатратными трудоемкими отраслями в других странах, тем более, что хочет сохранить растущие доходы граждан для потребления топлива, Китаю необходимо сосредоточиться на принятии дальнейших реформ, которые позволят более эффективно использовать ресурсы и содействовать инновациям в предпринимательской деятельности. Это поможет Китаю конкурировать с отраслями в странах с высоким доходом и должно привести к созданию более высокооплачиваемых рабочих мест. Если Китай сможет сделать это успешно, это позволит избежать попадания в ловушку среднего дохода.

Появилось модное объяснение причин снижения роста экономики на определенном этапе.
Очень удобно, в частности. объяснить и причины снижения роста ВВП Беларуси.
Спорно, поскольку не все факторы учитываются. Слабо учитываются, в частности, институциональные факторы.
И вообще создается впечатление цифрового фетишизма, когда вместо анализа реальных причин проблему видят в "плохой цифре".

"Рост в России драматически замедлится в 2014 году, утверждают экономисты Ренессанс Капитала Иван Чакаров и Наталья Сусеева. Она, как и многие другие до нее, попадет в "ловушку для стран со средним уровнем дохода" (middle-income trap). Темпы роста замедлятся до уровня развитых стран Запада, тогда как по уровню развития и доходам населения Россия все еще будет отставать от них на целую вечность.

Когда и кто попадает в ловушку?
Эффект "ловушки", в которую попадают страны на полпути при переходе из категории "бедных" в категорию "богатых", известен уже несколько десятилетий. В 70-ые годы внезапная остановка после продолжительного "золотого века" случилась во многих странах Европы и в Японии. До этого аналогичную проблему испытали на себе США, где бодрый рост 60-ых сменился стагфляцией.
С тех пор в ловушку угодили многие другие страны Азии, Восточной и Южной Европы и Латинской Америки. Многие так и не смогли из нее выбраться - рост в них или стабилизировался на минимальном уровне, или, в некоторых случаях сменился продолжительным и глубоким спадом.
Все страны в момент внезапного замедления находились примерно на одном уровне экономического развития и имели схожий среднедушевой доход.

В прошлом году профессор Калифорнийского университета Беркли Барри Эйченгрин с соавторами собрали обширный статистический материал по всем случаям внезапного замедления. Эйченгрин рассматривал только те случаи остановки роста, когда:

1. До "остановки" среднегодовой рост за 7 лет превышал 3,5% (быстрорастущие страны).
2. За следующие после "остановки" 7 лет средний рост был на 2 процентных пункта в год ниже, чем за 7 лет до нее (глубокое падение темпов роста).
3. Страна к моменту остановки имела доход на душу населения не менее $10 000 (страны со средним доходом).

Затем Эйченгрин вычислил среднедушевой доход, при котором с наибольшей вероятностью происходит "попадание в ловушку". Оказалось, что о равен $16 740 международных ценах 2005 года. (Какая точность - ха! - L)

Чакаров из Ренессанс Капитала подсчитал, что Россия достигнет этого уровня доход к 2014 году .

Следом за ней наступит очеред Казахстана (2016 год) Турции (2019 год).

Другие страны БРИК доберутся до рокового порога позже Китай кажется в непосредственной близости к капкану уже 2020 (по подсчетам Ренессанс Капитала, Эйченгрин назвал 2016 год), Бразилия Индия в 2024 и 2038 годах соответственно.

Россия приближается к опасной черте

Почему существует ловушка?

Иван Чакаров пишет в своем докладе, что для простейшего объяснения сгодится и банальный ответ: с низкой базы до среднего уровня расти проще, чем со среднего до высокого. (И это объяснение?! - L.)

Есть и чуть менее банальное объяснение: в исследованных Эйченгрином случаях бурный рост перед остановкой как правило обеспечивался не расширением рынка труда или капитала, а, главным образом, взрывным увеличением "совокупной производительности факторов производства ". (слышали, слышали. Скажите еще синергетическим эффектом - L.)

За этим термином могут скрываться технологические перемены, перевод массы рабочей силы из деревни на городские промышленные предприятия, улучшение качества "человеческого капитала" или, проще - рост уровня образования работников.

Соответственно, последующая остановка вызвана резким снижением темпов роста производительности . Виной тому может быть, например, технологический шок (например, невозможность быстро освоить более сложные технологии, позволяющие поднять производительность выше определенного уровня ) или исчерпание дешевой сельской рабочей силы, которую можно отправить в город. У нас бы сказали, что страна "потеряла свою конкурентоспособность".

Но, констатирует Эйченгрин, причины снижения производительности могут быть разные, а суть одна - по достижении "порога" в $15-16 000 страна чаще всего попадает в ловушку. (цифровая фетишизация? -L.) При этом, конечно, сама по себе эта цифра не может быть источником неожиданного падения.

В капкан попадали самые разные страны. И не всем удалось из него выбраться.

Бывают ли исключения?

Эйченгрин нашел всего 4 страны, которые никогда не испытывали драматического замедления, но смогли вырастить ВВП на душу населения до $20 000 и более.

Еще несколько стран, в том числе Россия, приблизились к "порогу" уже после 2000 года, а потому по ним нет данных о долгосрочном замедлении.

Найдены страны, которые попадают в "ловушку" уже будучи вполне богатыми и развитыми. Всех их объединяет одно: они невелики по размеру и их экономика максимально открыта: Гонконг, Сингапур и Израиль.

Несколько стран упали, поднялись, а затем еще раз упали. Это вызвано, скорее всего, усилиями их правительств по перезапуску роста. Япония, попала ловушку два раза: в 1970-ых и в 1992 гг. В первый раз темпы роста сократились аж на 6,6 процентных пункта, а ВВП на душу населения не преодолел даже отметки в $14 000. Через 22 года ситуация была менее трагичной: экономика замедлилась всего на 3,5 п.п, зато ВВП на душу населения был гораздо выше - $27 250.

Исключением являются так же нефтедобывающие страны, особенно с небольшим населением . С ними ситуация может быть совершенно непредсказуемой, и это вполне понятно: производительность в них полностью зависит от внешних шоков. Они могут, не заметив, перемахнуть через порог "ловушки", но потом рухнуть.

Ярким примером является Ливия, попавшая в ловушку в 1980 году. На тот момент ВВП на душу населения был равен фантастическим $56 000, росла на 5-6% в год, а потом темпы роста снизились аж на 17,5% (на самом деле это было глубочайшее падение).

Та же Россия может и пережить 2014 год без потрясений, но это ее не спасет от дальнейшего падения. Впрочем, более вероятно, что у нас будут действовать "общие правила" - экономика страны сложнее, чем у Ливии. Подойдет пример Голландии, которая попала в ловушку, будучи видным производителем энергоносителей. Как известно, произошло это из-за "голландской болезни", безусловно связанной с нефтью, но случилось это в строго назначенное Эйченгрином "время" - в начале 1970-ых, после того, как среднедушевой ВВП едва перевалил за $17 000.

Осбенности попадания в ловушку

Согласно исследованию Эйченгрина, на попадание в ловушку влияют (хотя и не очень сильно), демографические причины

• Страны с высокой рождаемостью попадают в ловушку раньше. Это явно не наш случай.
• Вероятность резкой остановки в странах, где велика (и продолжает расти) доля пожилых людей, выше. России надо это учитывать.

Авторитарные государства попадают в ловушку с больше вероятностью, чем демократии или страны с переходной политической системой . Смена политического режима сама по себе не влияет на вероятность спада.

Так же больше подвержены спадам страны с открытой финансовой системой.

Страны с недооцененной валютой попадают в ловушку раньше, чем другие. Слабая валюта хороша, когда нужно поддержать бурный рост экспорта и защитить внутренний рынок от импорта. Ко времени попадания в ловушку слабая валюта приносит стране один вред. Китай должен задуматься, стоит ли ему продолжать прежнюю политику.

Еще один "звоночек" для Китая: страны, быстро наращивающие долю занятых в промышленности, попадают в ловушку, когда эта доля превышает 23%. Такой статистики в Китае не ведется, но, вполне вероятно, страна подошла к критической черте. Россия перешла ее еще в середине 20 века.

Лучше всего из ловушки выбираются страны, в которых внутреннее потребление превышает 64% ВВП. В России этот показатель (учитывая государственное потребление) выше 70%. Потребительский рынок занимает более 50% ВВП.

Так же важна доля инвестиций в экономике. Чем она больше, тем легче стране пережить "остановку" на пути к высокому благосостоянию.

Удастся ли России выбраться из ловушки?

С одной стороны, у России есть все шансы угодить в капкан "среднего дохода" всерьез и надолго:

• Рост последних 10 лет поддерживался почти исключительно увеличением факторной производительности, которое в последнее время, очевидно, начало буксовать.
• Доля нефтяного экспорта в ВВП по-прежнему очень высока, что увеличивает шансы попасть в ловушку.
• Население России быстро стареет.

С другой стороны, Россия неплохо подготовилась к трудным временам:

• В отличие от многие соседей, страна (после кризиса 2008 года) фактически отпустила свою валюту в свободное плавание и позволяет ей слабеть или укрепляться так, как того требует рынок.
• В России, как уже было сказано, высокая доля потребления в ВВП.
• Наконец, пишет Чакаров из Ренессанс Капитал, существуют вполне очевидные меры экономической политики, которые могут сгладить последствия попадания России в ловушку. Эти меры уже озвучены Владимиром Путиным во время его предвыборных выступлений.

Чакаров напоминает, что Путин планирует:

• Увеличить долю инвестиций в ВВП с 22% до 25% с помощью улучшения делового климата и увеличения нормы сбережения населением в результате снижения инфляции;
• Произвести "налоговый маневр", ослабив давление на рынки труда и капитала, увеличив обложение потребления (особенно роскоши);
• Запустить политику "новой индустриализации" - механизм освоения новых технологий, доведя инвестиции компания в новые разработки до 3-5% от их доходов.

Все это, считает, Чакаров, позволит запустить заново рост факторной производительности. Впрочем, цель Путина - удвоить производительность труда к 2020 году и вернуть темпы роста экономики в 6-7%, он считает не очень реалистичной. Стабилизация роста на уровне 4% будет большим достижением.

Исследователи из Ренессанса считают, что за последние 15 лет в экономический капкан успела не только попасть (в 1997 году), но и выбраться из него Чехия. На пути к выздоровлению находятся Венгрия (попала в ловушку в 2005 г.) и Польша (в 2008 г) Но для большинства развивающихся стран, которые сейчас что есть сил догоняют развитый Запад, "правило Эйченгрина" не сулит ничего хорошего. Рост, основанный на освоении западных технологий, слабой валюте и перекачивании рабочей силы из деревни в города, не будет вечным.
Как написал сам профессор Беркли в своей научной работе, "остается процитировать видного теоретика Нелли Фуртадо: всему хорошему когда-нибудь приходит конец".

Рост развивающихся стран остается путеводной звездой глобальной экономики и, возможно, наиболее значимым экономическим явлением, влияющим на жизнь всего населения планеты. В прошлом году экономист Барри Эйченгрин доказал, что рост не бывает бесконечным - все страны, достигнув определенного уровня национального богатства, попадают в "ловушку среднего дохода": после нескольких лет бурного роста экономика вдруг резко замедляется, как будто упирается в стену, а иногда и впадает в рецессию.

Эйченгрин год назад подсчитал, что эта ловушка ждет страны, подушевой ВВП которых составляет около $15 000 в ценах 2005 года. Как только это случается, темпы роста падают со средних 5,6% до 2,1%. Затем следует период долгого восстановления, не всегда успешный - некоторые страны так и остаются в ловушке.

Открытие Эйченгрина стало одной из самых громких экономических новостей 2012 года - его расчеты и предложенные объяснения наводили на грустные мысли относительно будущего России - она первый кандидат на попадание в ловушку, - а также Китая и других развивающихся стран.

Выборка, использованная Эйченгрином в исследовании начала 2012 года, заканчивалась данными за 2007 год. Теперь он уточнил свои расчеты с помощью данных Penn Table (обновляемая таблица данных ВВП стран, пересчитываемая с учетом разницы цен студентами Университета Пенсильвании), рассчитанных до 2010 года включительно.

Новые выводы Эйченгрина поразительны: в ловушку все попадают минимум дважды, а Россия, судя по всему, уже единожды в ней побывала - в 2006-2009 годах, так что кризис у нас, возможно, вызван далеко не только внешними причинами.

Другой вывод ученых - специфика политического режима, качество экспорта и уровень образования в стране могут снижать или повышать риск попадания в нее.

Новый порог ловушки - подушевой ВВП на уровне $11000

Благодаря новым данным, Эйченгрин выяснил, что первый раз страны попадают в ловушку среднего дохода, когда подушевой ВВП достигает $11000. Второй раз - когда подушевой ВВП достигает примерно $16 000.

Венгрия и Пуэрто-Рико первый раз попали в ловушку среднего дохода в 1978 и 1969 годах соответственно.

Экспортеры нефти - Иран и Венесуэла - также первый раз попали в эту ловушку в 70-х годах прошлого века: Венесуэла - в 1974 и Иран - в 1977, накануне революции.

Такая ситуация скорее типична: в ловушке среднего дохода дважды побывали Австрия (1960 и 1974), Венгрия (1977 и 2003), Греция (1970 и 2003), Япония (начало 1970-х и начало 1990-х), Новая Зеландия (1960 и 1966), Норвегия (1976 и 1997-8), Португалия (1973-4 и 1990-2), Сингапур (после 1978 года и после 1993), Испания (середина 1970-х и 2001) и Великобритания (1988-9 и 2002-3)Пересчитав данные Penn Table, Эйченгрин нашел несколько совершенно новых примеров попадания в ловушку среднего дохода:

Было обнаружено, что в Швеции в середине 1960-х годов, в Гонконге в 1981-82, и в Омане в середине 1980-х годов на самом деле происходило замедление экономики, которое раньше не диагностировалось.

Новые данные также свидетельствуют о начале замедления экономики Эстонии в 2002-03 годах, Греции в 2003 году, Венгрии в 2003 году, Испании в 2001 году и Великобритании в 2002-03. Эти замедления, возможно, сыграли значительную роль в нынешнем европейском кризисе.

Изменилось также представление о замедлении экономики Южной Кореи: страна меньше чем за 10 лет пережила два этапа замедления роста - в 1989 году и в 1997 году.

Как снизить риск попадания в ловушку среднего дохода

Эйченгрин и его коллеги проанализировали множество факторов, которые могут, при прочих равных, снизить или повысить риск попадания в ловушку:

Чем выше рост до замедления, тем выше вероятность попадания в ловушку среднего дохода;

Недооцененная национальная валюта - верная дорога в ловушку;

Значительная доля граждан пенсионного возраста также повышает риск попадания в ловушку;

Замедление в целом менее вероятно в открытых экономиках с высоким качеством человеческого капитала;

Чем больше в стране граждан с высшим образованием, тем меньше вероятность спада.

Отдельно изучался вопрос о влиянии политического режима на вероятность экономического спада. С одной стороны, Эйченгрин пишет, что политические изменения в целом (как демократизация, так и укрепление авторитаризма) не имеют существенной связи с вероятностью спада. Но, на самом деле, полученные им данные этому противоречат.

Так, например, было в Южной Корее в конце 80-х: страна сначала пошла по пути демонтажа авторитарного режима, а затем - в 1989 году - первый раз попала в ловушку среднего дохода.

Доказано, что номинальная заработная плата в Корее до 1987 года росла вместе с номинальной производительностью труда, а после начала демократических реформ начала расти гораздо быстрее.

Эйченгрин в новом исследовании также доказал, что качество экспорта положительно влияет на снижение риска замедления экономики:

Страны с относительно большой долей высокотехнологичного экспорта менее восприимчивы к замедлению;

Замедлению препятствует не только собственно высокотехнологичный экспорт, но и наличие в стране значительного количества сборочных производств.

Хорошие новости для Китая

Новые данные Эйченгрина вселяют некоторые надежды относительно экономического будущего Китая. Возможно, стране удастся избежать ловушки среднего дохода или же быстро из нее выбраться.

Уровень образования в Китае несколько лучше, чем средний уровень образования в странах, попавших в ловушку.

Китай экспортирует больше высокотехнологичных товаров, чем страны, попавшие в ловушку (27,5% от всего экспорта в Китае сравнению с 24,1% в среднем).

Если Китай не пойдет по пути демократизации политической жизни и сохранит текущий уровень издержек в экономике, возможно, ему удастся избежать ловушки среднего дохода, когда страна достигнет уровня подушевого ВВП $11 000. Это произойдет уже совсем скоро - по последним данным подушевой ВВП в ценах 2005 года составляет в Китае уже около $10 000..

Но сегодня рост потребления остановился. После кризиса 2008 года на восстановление розничного товарооборота потребовался 21 месяц. Сейчас, учитывая, что быстрого роста экономики ждать не стоит, на возвращение к пиковому потреблению 2014 года понадобится почти 4 года. А это уже не обычный спад: это слом всей модели экономического роста. Форсированные бюджетные расходы здесь не помогут. При ценах на нефть на уровне $55-60 за барр. Резервный фонд иссякнет уже к концу 2016 года.

Нулевые годы в России уже не повторятся. А поэтому важно понять, в какую глобальную модель нашей стране придется встраиваться теперь.

Три перелома

Хотя в мире, в отличие от России, пока еще продолжается экономический рост, прежняя модель роста уже на изломе.

Во-первых, заканчивается глобальный сырьевой суперцикл. Доля мирового ВВП, расходуемая на нефть и сталь, в 2015 году упала до исторического минимума. Это одно из самых красноречивых свидетельств торможения Китая. Америка и Европа из-за резкого сокращения их вклада в мировой экономический рост больше не могут обеспечивать быстрый рост китайской экономики. И поставщики сырья в Китай начинают адаптироваться к новым условиям. Саудовская Аравия и Бразилия развивают внутреннее потребление и промышленное производство. Индонезия ориентируется на роль нового промышленного хаба. Австралия и Чили пока остаются экспортерами сырья.

Но российскую экономику сырьевой экспорт вытянуть не сможет. Издержки по разработке и добыче новых нефтяных месторождений в России очень высоки по сравнению с ожидаемыми ценами. А это означает стагнацию добычи и экспорта нефти и некоторых других видов сырья.

При этом Китай неизбежно ввиду своих размеров и географической близости станет главным торговым партнером России. В 2010 году на страны Азии за вычетом Японии приходилось лишь 14% российского экспорта, к 2050 году, по расчетам HSBC, этот показатель вырастет более чем в три раза — до 44%, причем основная его доля придется на Китай. Но торговать нужно будет уже не только сырьем. Доля же Западной Европы в российском экспорте, наоборот, снизится более чем в два раза — с 49 до 22%.

Во-вторых, заканчивается «демографический дивиденд»: с 2012 года доля трудоспособного населения начала снижаться и в развитых странах, и в Китае. В России она за следующие 15 лет упадет более чем на 10 п.п. А снижение доли трудоспособного населения на 1 п.п. ведет, по данным City Research, к торможению роста производительности труда на 1,7-2,7 п.п.

Это огромное торможение, сравнимое с последствиями кризиса 1990-х. Агентство Moody’s рассчитало, что из-за плохой демографии среднегодовой рост российской экономики в ближайшие двадцать лет составит чуть более 1%. Всемирный банк в зависимости от демографического сценария прогнозирует рост от 1,2% до 2,3% в год.

В-третьих, для развитых стран обрабатывающая промышленность уже в 1980-х перестала быть одним из основных источников роста, а теперь на те же ограничения наталкиваются даже развивающиеся страны вроде Вьетнама. Исследования показывают, что пик занятости в промышленности приходится сейчас на страны с уровнем подушевого ВВП по паритету покупательной способности (ППП) не более $10 тыс. в год в долларах 1990 года (в России подушевой ВВП по ППП в долларах 1990 года составляет сейчас примерно $12 тыс.). Доля промышленности в ВВП за последние 20 лет выросла только в странах с низким уровнем дохода. Даже в Китае, сверхиндустриализированной стране, где на промышленность приходится почти половина ВВП, темпы роста инвестиций в обрабатывающую промышленность падают с 2006 года. А в последние полтора года снижается и занятость в ней.

Вопреки стереотипам, Россия — не отсталая в промышленном плане страна. Как рассчитали в McKinsey, по доле в мировой добавленной стоимости обрабатывающей промышленности Россия в 2000-2010 годах поднялась с 20-го на седьмое место. Доля обрабатывающей промышленности в российском ВВП — 14%, а в среднем по крупнейшим экономикам — около 17%.​

Сильная обрабатывающая промышленность — большое преимущество. Но основным драйвером экономического роста она для России не станет ни в долгосрочной перспективе — ввиду глобального тренда на деиндустриализацию, ни в среднесрочной — из-за быстрого реального удорожания рубля. Большинство экономистов сходятся в том, что к 2021 году реальный эффективный курс рубля достигнет уровня примерно 2013 года. А тогда подавляющая часть нашей обрабатывающей промышленности была неконкурентоспособна по издержкам. Виновата в этом экспортная ориентация нашей экономики: энергосырьевой экспорт создает большой профицит платежного баланса и не дает рублю долго оставаться дешевым.

Ловушка 2%

Cитуацию, когда экономический рост в стране при достижении определенного подушевого ВВП замедляется или останавливается, экономисты называют «ловушкой среднего дохода». Россия попадает именно в такой узкий коридор — не более 2% роста в год. Как вырваться из этой ловушки?

Одно из самых простых и очевидных решений — повышение пенсионного возраста. Наши расчеты показывают: постепенное увеличение пенсионного возраст для мужчин и женщин до 64 лет к 2030 году позволит полностью компенсировать потери в занятости из-за демографического кризиса. В России в экономическую деятельность вовлечены около 60% людей в возрасте 15-64 лет. В Германии и Японии — странах, сопоставимых с Россией по сложности демографических проблем, — уже 74-77%. И этого они добились именно за счет увеличения пенсионного возраста, которое в свое время провели.

Однако повышение пенсионного возраста, по расчетам Всемирного банка, сможет добавить лишь до 0,25 п.п. роста в год. Этого недостаточно: нужно опираться на другие факторы.

Недоразвитые города

Самый главный из них — «пространственный дивиденд». В России городское население распределено не так оптимально, как в Китае или в США. Доля населения, живущего в городах-миллионниках, в России в 2,5 раза ниже, чем в развитых странах. Но в городах с населением меньше 50 тыс. человек производительность труда примерно в 1,5 раза ниже, чем в миллионниках. Работает эффект масштаба: в крупных городах больше предприятий, больше рынки, интенсивнее конкуренция, за счет чего товары и бизнес-услуги становятся дешевле и доступнее.

Чтобы экономика стала более производительной, в российских миллионниках (за исключением Москвы) нужно в среднем в 1,5-2 раза увеличить численность населения. С другой стороны, в средних и малых городах у нас избыток населения: значительная часть работников работает там, где их труд используется неэффективно, а их зарплаты, соответственно, занижаются.

Речь не идет о том, чтобы бездумно отселять людей из небольших городов. Но эти города должны развиваться иначе. Один вариант — связывать их хорошей транспортной инфраструктурой с центрами крупных агломераций. Как показывают наши расчеты, более удобное транспортное сообщение между Москвой и городами-спутниками дает рост зарплат их жителей на 20-50% (а это говорит о сопоставимом росте производительности). Другой вариант — развитие востребованных специализаций небольших городов, которые удалены от больших центров. Малый город может быть высокопроизводительным центром услуг для предприятий, сосредоточенных вокруг него, будь то сельское хозяйство, лесная или добывающая промышленность.

Этот ресурс повышения производительности труда может добавить России 1-2% роста в год до 2030 года.

Новый жилищный уклад

Один из изъянов предыдущей модели экономики — Россия катастрофически мало инвестировала в жилищное строительство. В горбачевскую эпоху жилищный фонд всего за 10 лет вырос на треть. В 1990-е же темпы прироста сократились в два раза, а в 2000-е — еще примерно на четверть.​

Есть твердый экономический тренд: чем богаче страна, тем больше жилплощадь на душу населения. Из этого тренда серьезно выбиваются такие страны, как Япония и Россия, где обеспеченность жильем сильно отстает от подушевого ВВП. В Японии, где земли мало и она дорога, приходится сейчас в среднем 33 кв. м на человека. В России — 24 кв. м. Даже в Китае, где текущее потребление на душу населения в три раза ниже, чем у нас, жилплощадь на человека на треть больше — 31,5 кв. м. Очевидно, что по этому показателю Китай в ближайшие несколько лет обгонит даже богатую Японию.

В России не просто не хватает жилфонда: сильно искажена структура предложения нового жилья. Сегодня у нас строят в основном маленькие доступные квартиры. Средняя жилая площадь новой квартиры в России в 2009 году составляла 57 кв. м, меньше, чем в Китае (60 кв. м). Вероятнее всего, лет через 15-20 запросы российского населения вырастут, и комфортным жильем будет считаться такое, где приходится хотя бы 30-33 кв. м на человека. А значит, квартиры, преобладающие сейчас в жилом фонде, будут слишком малы даже для семьи из двух человек. Через 15-20 лет дефицит более престижного и просторного жилья будет сильно тормозить развитие всей городской экономики. Напротив, его опережающее строительство даст сильный импульс развитию страны.

Наконец, в России в последние 20 лет слабо инвестировали в инфраструктуру. Едва ли не единственный показатель, который реально вырос, — это протяженность газопроводов. Вложения в транспортную инфраструктуру в России едва превышают 2% ВВП; в США это 3%, в Китае — более 6%. Один из важнейших эффектов инфраструктурного развития — повышение производительности труда в агломерациях. По расчетам ЦЭИ, например, строительство высокоскоростной железной дороги Москва - Казань даст находящимся вдоль нее регионам и России в целом около 7 трлн руб. прироста ВВП в 2019-2030 годах.

Связи, связи

Прежде всего в новой модели роста выиграет сектор услуг — от разработки софта, консалтинга и инжиниринга до образования и здравоохранения, — которые быстро развиваются в крупнейших агломерациях. В России большой потенциал роста занятости в этих отраслях: по доле занятости в них мы на целых 10 п.п. отстаем от Германии и Британии.

Эти сектора будут создавать повышенный спрос на жилье, коммерческую недвижимость и инфраструктуру. А это, в свою очередь, вызовет бум во многих отраслях промышленности: производство стройматериалов, которое и сейчас довольно активно развивается за счет импортозамещения, металлургия, машиностроение, инфраструктурное оборудование и т.д. И эти производства не будут испытывать внешнего давления, конкуренции с внешними рынками.

Кроме того, именно в этих отраслях малый и средний бизнес преимущество. То есть такая модель поможет исправить неоправданный перекос в пользу крупных компаний, сложившийся в российской экономике.

Чего не хватает

Опоры на эти факторы будет достаточно, чтобы Россия преодолела последствия своих демографических проблем и вырвалась из ловушки среднего дохода. Но новые драйверы роста очень чувствительны к условиям экономической деятельности в стране.

Чтобы запустить их, нужно и стимулировать трудовую мобильность, и управлять жизненным циклом малых и средних городов, и снижать издержки в строительстве, и модернизировать муниципальные финансы, и менять регулирование во многих сферах, от развития инфраструктуры до венчурных инвестиций. Нужно кардинально удешевить стоимость строительства жилья и коммерческой недвижимости, которая сейчас высока из-за дороговизны землеотвода и бюрократических барьеров. И это лишь малая часть необходимых реформ. Но нельзя сказать, что такая повестка российскому государству не по плечу. Сопоставимые по масштабам и сложности преобразования российским властям удавалось осуществить как минимум уже дважды — в первой половине 1990-х и в начале 2000-х годов.

Есть и политическая проблема, характерная для таких стран, как Китай, Польша и Россия, которую описывает в своем недавнем исследовании Всемирный банк. Все три эти страны в последние 15 лет прошли период успешного экономического роста. Их население принесло ради этого немалые жертвы. Россия пережила тяжелейший кризис 1990-х. Китай на время превратился в мобилизационную экономику, где медленно росло потребление за счет ускоренного роста накопления. В Польше состоялись длительные и болезненные реформы в формате «шоковой терапии».

В результате этих жертв все три страны достигли очень неплохих результатов. Но теперь перед населением и политиками встает вопрос: чтобы и дальше сокращать разрыв с развитыми странами, готово ли общество нести новые жертвы — или лучше оставить все как есть? Это особенно болезненный вопрос в сегодняшней России, где уровень потребления населения упал в годовом выражении впервые с конца 1990-х и восстановится до предкризисных значений еще не скоро. Но именно от ответа на него и будет зависеть долгосрочное будущее нашей страны.